Эту боль они носят с собой

Вчера в редакцию районной газеты зашла женщина и рассказала о своей боли.

Она - ребенок военного времени. Так уж случилось, что до сих пор целое поколение людей не имеет льготной категории, как участники Великой Отечественной войны и труженики тыла. Сегодня и они - люди престарелые, и их становится все меньше. Несомненно, когда-то, надеемся, что это случится быстро, и о них вспомнят наши законодатели. Как им было тогда нелегко, нам теперь трудно и представить. Вот одна из картинок жизни тех лет.

«Когда началась война с фашистскими захватчиками, мне шел десятый год. Уже в первые месяцы начавшегося лихолетья, помню, по Чаксам пополз тревожный слух от проходящих беженцев: "Немец силен, немец придет". Вероятно, эту панику сеяли засланные вражеские диверсанты. Реальные события вскоре подтвердили надвигающуюся опасность. В конце августа 1941 года в наш колхоз "Путь Ильича" из райцентра Нижний Таканыш на конных подводах привезли 12 семей эвакуированных из столицы москвичей. Это были женщины с детьми среднего школьного возраста. Запомнились и фамилии прибывших - Бердичевы, Гибовы, Суровцевы... Новоселов расквартировали по избам местных колхозников, их приютили с пониманием: нужда и горе сплачивают людей. Москвички постепенно начали втягиваться в непривычную для них колхозную жизнь. Более двух десятков школьников уселись за парты нашей, Чаксинской НСШ, которую возглавляла умная, бойкая и расторопная Антонова Е.В., муж которой был призван на финскую службу и пропал без вести.

В колхозе в годы войны работали за трудодни - фактически бесплатно. В табеле учета бригадир отмечал выход на работу единицей, отсюда и пошло народное название подобного бесплатного труда - "работать за палочку".

Выдвинутый партией лозунг "Все для фронта!" строго и сурово исполнялся как того и требовала сложившаяся обстановка. Все выращенное на колхозном поле зерно как первая заповедь отправлялось государству. Егор Балясов позже вспоминал как его, председателя колхоза уполномоченный района Богатырев, угрожая пистолетом, вынуждал сдавать весь хлеб из колхозных амбаров "под метелку". В итоге для раздачи колхозникам на трудодни оставались в прямом смысле сущие крохи. По свидетельству счетовода Якова Королева в 1943 году, в декабре на каждый трудовой день труженикам колхоза насчитали по 5 (пять!) граммов зерна. То не анекдот - сущая правда. От безысходности некоторые колхозницы, чтобы не умереть с голоду и прокормить детей, рискуя свободой приворовывали карманами. За подобную вольность поплатились и угодили "за решетку". Скворцова Анна, Чугунова Клавдия, Филиппова Анастасия. А их мужья в это время воевали на фронте. Население было обложено принудительным займом. мясо, молоко, яйца, шерсть принуждали сдавать гсоударству бесплатно. Нормы были высокие. У задолжавших колхозников со двора нередко уводили скот. Таковы были реалии и нужда военного времени. Эту тяжелую повинность отменили лишь после смерти Сталина при Т.Маленкове.

Привлекались к полевым работам и мы, младшие школьники. Особенно трудно давалась прополка озимой ржи. Сорняков на плохо обработанном поле было много, ходить на работу далеко, питьевой воды не привозили из-за нехватки лошадей, жара изводила. Перчаток тогда не применяли и осотник до крови колол пальцы. Легче было собирать со сжатого серпами поля колоски. Дергали лен, связывали его в небольшие снопы и ставили в бабки. За уклонение от трудовой повинности и с нас, малышей, строго спрашивали. Этим занимался сам председатель сельского Совета Павел Чугунов.

Печное отопление зданий школы требовало много дров. Топливо из дальнего леса подвозил дядя Митя Яковлев на школьном быке. В зимнюю пору по пояс в снегу женщины-колхозницы рубили лес. В классах холодно, и верхнюю одежду мы не снимали. Случалось, и чернила замерзали. Один учебник служил двум или трем школьникам. Писали на газете или старых книгах между строк. Надежным инструментов нам служила деревянная ученическая ручка с металлическим пером. Порой применяли и гусиные перья. Чернила заменяли разведенной сажей. Однажды меня очень порадовала москвичка, шестиклассница Галя Кутателадзе. Она налила в мою непроливайку настоящих химических, "московских" чернил. Вместо мела на классных досках писали кусочками белой глины, которая водилась в окрестностях соседней деревни Кабык-Купер. лапти из лыка липы, реже - вязовые, служили нам обувью. В распутицу к лаптям крепили деревянные колодки. Вместо мыла мама использовала древесную золу. Очень беспокоили, донимали днем и ночью осточертевшие вши, чтоб им ни дна ни покрышки!

Все время хотелось есть. Выручала матушка-картошка, но ее было мало. Глинистый огород без удобрений - навоза давал скудный урожай. На Таканышском базаре пуд картофеля стоил восемьсот рублей. Для сравнения: пуд муки оценивался в две тысячи рублей, карандаш в 15 руб., за пару лаптей требовалось три рубля. Поставит, бывало, мама блюдо зеленой массы из крапивы или лебеды, вот и хлебали это варево, в котором плавают для вкуса 2-3 картофелины. Живот полон, а сытности нет. Шла в еду и мука из коры, желуди, и сережки лещины-орешника. Правда лепешки из такой суррогатной продукции, как говорится, в рот не лезли и глотались с трудом.

Ранней весной на раскисшем колхозном поле по колено в грязи выкапывали оставшуюся в земле картошку. Ее часто ошибочно называют гнилой. Нет, это были перезимовавшие клубни, которые вымерзли и превратились в съедобную крахмальную массу. Из всех тогдашних заменителей еды самыми вкусными были эти крахмальные, картофельные лепешки. В общем, спасибо спасшему нас картофелю. Справедливость восторжествовала и 20 сентября 2008 года в г.Мариинске Кемеровской области открыт долгожданный памятник картошке; сделан он из дерева скульптором Юрием Михайловым.

Весной 1944 года в ближних селах произошли случаи отравления людей некачественной пшеницей - колосьями, собранными селянами на оденках - остатках от копен снопов. Видимо, снег осенью выпал на талую землю и произошло окисление, отравление зерна. В семье Сунгатовых в деревне Ишкеево от каши такого протравившегося зерна скончались двое детей. Старшего, Габдразака, мать успела отходить молоком. Впоследствии он стал одним из передовых шоферов Мамадышского автопредприятия. В Чаксах от протравленной пшеницы скончался 13-летний Алеша Малинин. Наша мама, не без сожаления, избавилась от котомки привлекательного на вид, пшеничного зерна, закопав его в землю. Голод не тетка. Мой брат по ошибке вместо огородного хрена изжевал корневище лопуха-репейника. Спасла пострадавшего опытный врач из Ишкеева Тагирова Зухра.

Не забывается и сталинская корова - коза. Животное умное и чистоплотное. Ее молоко помогло нам, как и многим селянам, выжить в труднейшие годы военного лихолетья.

Для освещения служила друг ночей - лучина. Применялись и восковые свечи. Наибольший успех имела керосиновая лампа без стекла - мигушка. Керосин привозили в сельмаг обычно из Мамадыша или Кукмора в железной бочке. Продавали строго нормированно. У редких колхозников водились 7-10-линейные керосиновые лампы. Спичек не было. Вспомнили стародедовский способ получения огня - огниво. С помощью металлической пластинки на обогревший тампон ваты высекали огонь из крепкого камня - кремня и клочок ваты начинал тлеть... Мы, подростки, конечно, имели полный набор таких чикалок. Наша мама сохраняла огонь в печи, где засыпала горячие угли слоем золы. В случае неудачи, с лотком бежали к соседям за «горячей» помощью. Вот так, в нужде и заботах коротали время и дождались-таки Великой Победы.

Все чаксинские москвичи приспособились к "идиотизму деревенской жизни" (выражение Ф.Энгельса), не погибли - выжили и к концу войны всеми правдами и неправдами, семья за семьей, с трудом, но просочились к себе, в родную Москву.

В знаменательный год 70-летия Великой Победы в очередной раз задумываюсь над сложнейшим вопросом - как выжили, как выстояли и победили? На мой взгляд, важнейшими слагаемыми Великой Победы являются безмерный героизм советских людей на фронте и в тылу, огромная территория нашей страны, непролазные бездорожье, военный талант Георгия Жукова и железная воля Иосифа Сталина.

Александр Дымолазов.

Деревня Чаксы".